Девятнадцатилетний Игорь Тальков поет нам голосом отца его "Замкнутый круг", потом наигрывает песни собственного сочинения. У Игоря - глаза Талькова-старшего, его волевой подбородок и статная выправка... "Он часто неосознанно повторяет отцовские жесты, - тихо говорит Татьяна. - Да что там говорить: они даже брюки складывают одинаково..."

За несколько лет до гибели Игорь сказал своим музыкантам, которые опасались отправиться на гастроли самолетом: "Не бойтесь со мной лететь. В авиакатастрофе я никогда не погибну, меня убьют чуть позже, при большом стечении народа, и убийцу не найдут". За несколько дней до гибели он будет кричать в телефонную трубку: "Что вы мне нервы мотаете, жить-то осталось совсем мало!.."

Под руководством сероглазого Владимира Талькова Ольга разучивала тарантеллу, декламировала, пела романсы. Статья у них была одна - печально известная 58-я: антисоветская агитация. За колючей проволокой у Ольги родился второй мальчик. Она назвала его Владимиром - в честь замерзшего в далекой Якутии родного брата. А уже на свободе, в Щекино, пригороде Тулы, появился на свет Игорь. "Знакомые мне говорили, что я ненормальная, - вспоминает Ольга Юльевна. – У нас не было своего угла, у нас вообще ничего не было, а я решилась на второго ребенка. Но ведь старший сын был рожден в тюрьме, воспитывался в яслях. Он был ущемлен с рождения, обижен на всех и вся. Я хотела, чтобы хотя бы мой второй ребенок почувствовал материнские руки со дня рождения..."

"В  школьные годы, при своем заводном, вспыльчивом характере, Игорь умудрялся избегать драк, но при этом обиды выражал весьма оригинально, – продолжает его одноклассница. – Однажды меня на контрольной по математике оставили следить за дисциплиной. Разбушевавшегося Талькова я стукнула указкой по голове, он вскочил, раскипятился и заявил: "Я тебе, Толкачева, на выпускном вечере косу отрежу..." При этом он достал свою записную книжку, поставил число и письменно зафиксировал угрозу".

На следующий день после выпускного вечера Игорь поехал в Москву. "Он не выпил тогда ни одного бокала шампанского, – рассказывает одноклассница. – Говорил весь вечер о предстоящих экзаменах в ГИТИС. Пройдя все туры по специальности, он срезался на экзамене по литературе. Узнав, что он живет недалеко от Ясной Поляны, его стали "гонять" по творчеству Толстого..."

Освоить нотную грамоту ему помогла уже после окончания средней школы девушка Света, с которой он дружил. Строки "Я приглашу на танец Память, и мы закружимся вдвоем..." он напишет в 17 лет и посвятит именно ей, Светлане Вепренцевой.

"Кирзовую" школу бас-гитаристу ансамбля "Красные маки" Игорю Талькову судьба предоставила проходить в стройбате в подмосковном Нахабине. После принятия присяги он вслух, перед строем, заявил, что не будет чистить картошку, потому что ему нужно беречь руки... "Это была сенсация, – вспоминает сослуживец Игоря Владимир Ганкевич. – "Старики", правда, "салагу" оценили. Ему выдвинули лишь одно условие: он должен быть вместе со всеми на кухне и играть".

Заговорят о Талькове только в 1986 году, когда Тухманов запишет на свою пластинку песню "Чистые пруды" в его исполнении. Песня станет лауреатом на конкурсе "Песня-87". Любопытно: когда авторы, Фадеев и Тухманов, показали эту песню в коллективе в "сыром" виде, она никому не понравилась. Игорь же сделал отличную аранжировку "Чистых прудов", после которой песню стало трудно узнать. По иронии судьбы, много позднее, пройдя по Чистым прудам, Игорь не обнаружит там ни одной ивы, о которых так искренне пел со сцены...

Игорь зашел с друзьями в кафе просто отдохнуть. Он тогда работал лидер-вокалистом и бас-гитаристом в группе "Апрель" и играл в стиле джаз-рок. "Он был одет в длинный американский плащ, который подарил ему испанский певец Митчелл, – с улыбкой вспоминает Татьяна. – А из-под плаща выглядывали рваные джинсы. Он объяснил, что оставил чемодан с вещами в такси... Игорь с другом предложили нам поучаствовать в массовке передачи "А ну-ка, девушки!". Все девчонки из нашей компании согласились, а я отказалась. Я не фотогеничная, сниматься не любила никогда. Игорь пригласил меня танцевать – я опять сказала: "Нет". Он очень удивился. Может быть, своими "нет" и "нет" я и привлекла его внимание. Но в конце вечера я, сама не знаю как, оказалась с ним в паре на танцевальной площадке. Игорь обладал огромным даром убеждения..."

"Кто я тогда была? Девятнадцатилетняя девочка, которая профессионально шила стильную одежду. Я росла без отца. Игорь перевернул мой мир, – говорит Татьяна. – В то время он жил в Москве то у одного друга, то у другого. Через полгода я сказала маме: "Этот человек будет жить у нас". Мама поставила в моей комнате старенькую кушетку... Под утро он перебирался на свою кровать. Уже тогда он сказал мне: "Таня, я свободный человек, на первом месте у меня стоит работа, на втором - работа, на третьем – мама, а потом – ты". Я отличалась от всех остальных его женщин тем, что не тащила его в мужья. У меня для него всегда были распахнуты окна. Я могла молчать сутки, если он работал. Иной раз он будил меня в пять утра, чтобы показать написанную за ночь песню. По тому, как он шагает от лифта к двери, я знала, в каком настроении он идет домой. У него были с собой ключи от квартиры, но он предпочитал звонить в дверь: ему безумно нравилось, когда его встречали у порога..."

Когда у Игоря и Тани родился малыш, домашние целую неделю не могли выбрать имя. Сестра предложила назвать его Игорем, Таня откликнулась: "Правильно, если даже у меня вдруг не окажется одного Игоря, останется другой..." Спустя два года, когда она сгребла с антресолей детские вещи и хотела отдать их соседке, Игорь остановил ее: "Танюша, у нас еще будет не меньше четырех детей".

Свекровь Татьяны не переставала удивляться безграничному терпению невестки: "Есть, конечно, хорошие жены. Но редко можно встретить такую, которая могла бы всецело пожертвовать собой ради мужа. Она делала то, что нужно было Игорю. Даже когда заболевал ребенок, Таня старалась скрыть это, чтобы не огорчать Игоря. Было время, когда она пила один чай, но у мужа и сына всегда были овощи, фрукты, мясо".

В  крошечной хрущевке с двумя смежными комнатами кабинетом Игоря был... совмещенный санузел. Это было единственное место, где он мог уединиться. Он писал свои песни, сидя на стиральной машине. "Я звала его Плюхой, потому что он, как Плюшкин, тащил в дом и хранил всякую мелочевку", – вспоминает Татьяна. Тальковы в те годы слыли нищими, ездили на велосипедах на Борисовские пруды и были счастливы.

– Игорь был человек влюбчивый, увлекающийся, – очень просто отвечает Таня. – Женщин он обожествлял, наделял придуманными достоинствами. В него легко было влюбиться: его взгляд отличался шаловливостью, про таких говорят, что у них в глазах прыгают чертики. Я знала про Игоря все. (Улыбается.) Мои чувства к нему были выше ревности. Я знала, на что иду, связывая жизнь с необыкновенно талантливым человеком. Требовать от него физической верности до гробовой доски было бы наивно. Он мне рассказывал о женщинах, в которых влюблялся, я была в курсе, как развиваются их отношения... Но также я знала, что по-настоящему он предан был только мне. Он мог перестать общаться с женщиной, если она обо мне плохо отзывалась. Часто он говорил друзьям: "Моя Танька – как хрустальный стакан: как ни повернешь, светится, играет гранями, до того чиста..."

– Было. Один лишь раз было. Я знала о его чувствах к этой женщине. Скажу одно: когда я провожала его на гастроли с Музыкальным театром Аллы Пугачевой в Свердловск, я с мужем мысленно прощалась. Я думала, что домой он уже не вернется, утешала себя тем, что Игорь попадет в хорошие руки... Записи тех времен в его дневнике я могу показать только самой Алле Борисовне. Вообще-то у Игоря были две любимые женщины, – после паузы продолжает Татьяна. – Первая – Пугачева, а вторая – Екатерина II. Игорь преклонялся перед умом царицы. Защищая ее репутацию, говорил, что у нее никогда не было одновременно двух мужчин...

– Потом их отношения стали более прохладными. Алла Борисовна начала переставлять его в программе. А когда ей представили на утверждение список приглашенных в сауну, фамилию Талькова она вычеркнула. Может быть, дело оказалось в том, что Игорь имел чувство собственного достоинства и никогда ни перед кем не лебезил.

– В последнюю ночь перед его отъездом в Ленинград мы проговорили с Игорем до утра. Я знала, что у него появилось новое увлечение в коллективе. В Питере он должен был ее увидеть. Он вспомнил тогда многих: свою первую девочку, друзей детства, родственников, музыкантов. Какое-то странное прощание было в ту ночь...

Дважды старший брат, как ангел-хранитель, вытаскивал Игоря с того света. Третий раз – не удалось.

Песня эта впервые прозвучала на телевидении в передаче "Поп-антенна". Позже Тальков показал "Россию" в передаче "До и после полуночи". Игорь в белой рубахе пел: "Листая старую тетрадь расстрелянного генерала, я тщетно силился понять, как ты смогла себя отдать на растерзание вандалам..." А за его спиной горела земля, взрывались церкви, был виден силуэт Анны Ахматовой... Съемочная группа, состоящая из того самого "обманутого поколенья", приняла решение работать над клипом бесплатно.

"Многие пытались смешать имя Игоря с грязью, – говорит Таня. – Одна из провокаций была связана с одиозной организацией "Память". Играя на том, что Игорь был истинным патриотом, гордился тем, что он русский, его искусственно внедрили в ряды "фашистов" и "шовинистов". Одно время Талькову с лидером "Памяти" Васильевым было действительно интересно общаться, но, узнав его поближе, муж начал подозревать того в неискренности..."

Однако, как нам официально сообщили в пресс-службе Генпрокуратуры, следователи установили невиновность Малахова в убийстве. Проведенная в январе 92-го экспертиза установила, что ранение, полученное Тальковым, было произведено с расстояния в 50 см. Из положения, в котором мог находиться только директор музыканта Валерий Шляфман. Кроме того, на его рубашке были обнаружены пороховые следы от выстрела.

В феврале 1992 года, сделав визу на Украине, Шляфман эмигрировал на Землю обетованную, в Израиль. В пресс-службе Генеральной прокуратуры нам рассказали, что вина бывшего директора Талькова доказана, но передать дело в суд не представляется возможным, предъявлять обвинение некому... Из Израиля обвиняемого не выманишь, а у нас нет с этой страной договора о правовой помощи.

Похоже, тайна гибели музыканта, который, приехав выступать на Лубянку во Дворец культуры КГБ, заявил: "Я пришел показать те песни, за которые меня пугают вами", не будет разгадана еще долго.