Остаётся только строить догадки, кому особенно сильно досадил, кого уж чересчур приводил в бешенство Игорь Тальков - КГБ? КПСС? сионистов? мафиози?.. Ясно, что врагов у него были тьмы и тьмы, и тьмы. Ибо тех, кто насилует Россию, грабит её, глумливо унижает, обливает грязью, - ещё целые полчища. Разве могли они спокойно слушать такие песни, как: "Родина моя", "Россия", "КПСС", "Глобус", "Идёт гражданская война", "Совки"? Да мог ли человек, громогласно певший, не боясь, почти называя конкретные имена, о "брежневских пиратах", обрядившихся в демократов, о перевернувшихся "дельцах из Госкино", о комсоргах, которые в грязный бизнес подались, - мог ли такой человек долго прожить? Нет конечно.

Казалось бы, чего и нам волноваться, понапрасну горевать? Тем более, что, повторяю, главного преступника искать бесполезно: мы, быть может, даже видим его каждый день по телевизору, внимаем его возвышенным речам, не подозревая, что именно он процедил сквозь зубы: "Талькова убрать! Зарвался." Но так уж устроена человеческая психология: хочется, ох как хочется взглянуть в глаза тому подлому шакалу, который, исполняя приказ, нажал на гашетку револьвера, направил ствол в сердце Игоря. Если даже и таких поганых шестёрок не наказывать, то скоро начнут убивать русских певцов и поэтов не только за кулисами, но и прямо на сцене - нагло, открыто, напоказ. Непосредственный исполнитель гнусного приговора должен быть найден.

Главных свидетелей, судя по газетам - трое: Малахов, которого пытались поначалу представить убийцей, некий Шляфман и скандально известная Азиза. Уже никто, думаю, не сомневается из читателей прессы, что и Азиза, и Малахов сыграли в данном кровавом спектакле роли статистов, а вернее даже -одураченных марионеток. Оба они в тот вечер не должны были находиться в "Юбилейном", оказались там "случайно". Их науськали на Игоря, подучили их: дескать, похохмим, ребята, чуть осадим загордившегося Талькова, поставим его на место. Азизе даже в голову не пришло, что она вполне могла тихо-мирно поменяться местами в программе со своим приятелем О.Газмановым, выступающим самым последним.

Гораздо загадочнее и любопытнее сведения о третьем, оставшемся в живых, участнике драмы. Притом, о своих действиях загадочно рассказывает сам В. Шляфман. Во-первых, кто он такой? В "Аргументах и фактах" он, например, назван просто "директором". "Комсомольская правда" представляет его как "директора коллектива, постоянно работавшего с Игорем Тальковым и его коллективом в последнее время." Разобрались?

Дальше - больше. Вполне скромному по физическим данным Шляфману каким-то чудом удаётся во время свалки, стрельбы отобрать револьвер у Малахова, которого за силу и спортивность приятели зовут "Рембо". "Я вырвал у него пистолет... Я не знал, что Игорь ранен, и подумал, что Игорь вернулся в гримёрную. Я побежал с пистолетам в гримёрную. От места событий до гримёрки - буквально метр или два. На шум сбежались люди. Слышу дикий крик Азизы: "Где пистолет?! Где пистолет?" Гримёрная оборудована небольшим туалетом. Я положил пистолет на унитаз. Слыша крики "Где пистолет?" - я подумал, что раз человек стрелял - даже не зная, что Игорь ранен, - стрелявший должен быть наказан. Когда выходил из туалета, увидел, что вносят Игоря... В это время Азиза с девушкой и каким-то белобрысым парнем... прошли в туалет и там орудовали. Видимо, в конце концов они передали пистолет Малахову..." ("КП", 10 октября).

И  ещё нюанс, оставшийся в тени. Шляфман всё время упоминает об одном из "наших ребят", который, тоже стал непосредственным участником событий, но имя которого пока не называлось. Это он, "наш парень", по словам Шляфмана, вывел скандалящего Малахова из гримёрки в коридор, это ему первому, якобы, угрожал пистолетом Малахов, это он вместе с Малаховым встретил выскочившего из гримёрки Игоря... Кто он, из какого коллектива - Шляфмана или Талькова - неясно. Какова его подлинная роль в убийстве Игоря - тоже.

Я,  конечно, не Шерлок Холмс, не комиссар Мегрэ и не собираюсь заочно, методом дедукции (так, кажется?) вычислять преступника. Но если наши доблестные пинкертоны скажут в конце концов, что преступника найти невозможно, я лишь горько усмехнусь: спасибо, господа-товарищи, за очередную порцию лапши. Несмотря на голод в стране, уже обкушались.